Когда они с Тигрой ввалились в ТАРДИС, ошарашенные, Доктор даже не стал ничего делать — включил автопилот и оперся о перила. Он старался не смотреть на Тигру, старался не думать о том, что они сделали. Но из головы это вылетать не хотело.
Поворачивать свои действия вспять значило нарушить законы времени. У них бы не получилось. Да, это вышло как с Помпеями, и их действия были предрешены заранее. Тигра — гражданка Плувии, чья планета погибла — и только после этого она попала к Доктору.
У Плувии была планета-сателлит, которую пытались уничтожить далеки. Вломившись в их базу данных, Доктор с Тигрой хотели спасти ее и таким образом остановить экспансию далеков. А у Плувии на тот момент был план, согласно которому полная эвакуация жителей планеты произошла бы, если бы с сателлита предупредили о вторжении. Был план у обеих планет. Однако, остановив далеков на сателлите, Доктор не учел того, что на Плувию далеки вторгнутся все равно.
И разорвут саттелит в клочья.

Чуть было не разорвало и их.

Доктор сглотнул.

Они пытались сделать все так, как лучше, они старались вернуть Тигре дом или хотя бы спасти одну из планет их союза, но теперь они сами участвовали в уничтожении. Своим вмешательством они привели их к быстрой гибели. Сателлит горел в огне, потом произошел взрыв в ядре — спасибо далекам — и... все.
Никто не успел эвакуироваться. Все погибли.
Это значило, что вмешиваться было противопоказано. Но какими же героями они себя чувствовали, когда спасали! Смерти и уничтожения ради того, чтобы ощутить себя нужным и важным! Это можно было перенести на любое событие, с чем Доктор сталкивался в собственной жизни.
Но... почему они не поняли все сразу?..
— Почему? — тихо спросил Доктор, снова сглатывая. На глаза просились слезы. Он ведь не хотел так! Тигра так не хотела! Они оба были эмоционально заинтересованы в том, чтобы все получилось!
Зачем Вселенная смеется над ними?
Доктор опустился на пол, поднимая глаза на Тигру.
— Знаешь, что я думаю? — опустив голос, произнес он, не сводя со спутницы взгляда. — Это бессмысленно. Все, что мы делаем — бесполезно. Знаешь, как себя оправдывают люди? У них есть желания и нет возможностей. У нас было желание, у нас были возможности, мы себя не оправдывали и не обманывали! Это несправедливо. Мир не должен так работать!

Доктор не посмотрел на то, что выдавали сканеры ТАРДИС, а говорили они о том, что машина времени находится в дрейфе. Его это не заботило. Только одна вещь была — Плувия еще не горела в огне, давая возможность Тигре пожить еще некоторое время, а потом более ранний Доктор встретится с ней, заберет ее и они отправятся путешествовать. Пройдет еще время — и вот они окажутся здесь, смотря друг на друга и беспомощно вспоминая все то, что они уже сделали.
В любой другой ситуации Доктор возмутился бы сравнению с далеками и с Мастером. Потому что он не был ни тем, ни другим, и, конечно, был лучше их. Просто как-то так себя Доктор и чувствовал. Тем, кто разрушил все.
Однажды он разрушил Галлифрей. Галлифрей возродился, а вот Плувия — нет. И вряд ли они смогут это исправить.
Доктор откинулся, снова сглатывая. Он почувствовал влагу на своих глазах и сморгнул, пытаясь препятствовать появлению слез. Это работало — только нос заложило совсем немного.
Доктор осознавал, что зависим от этого. От того, что он делает. Когда они только начинали свою операцию по спасению, Доктор смотрел на радостную Тигру и выслуживался перед ней, стараясь помочь ей. Ведь это не было фиксированной точкой во времени. Он мог ей помочь и сделать ее более счастливой, а взамен получить обожание и признание. Доктор хотел, чтобы она его признала. А теперь она винила... И спорить с этим Доктор не стал. Он прекрасно понимал, что она чувствовала.
Доктор хотел, чтобы она его любила. Чтобы его любили ее сородичи. Он просто хотел быть нужным.
А теперь бежал и снова сглатывал; занимался саморазрушением.
О, как он хотел это забыть, как хотел выбросить Тигру за борт, чтобы она не напоминала ему об этом. Но это было бы слишком подло по отношению к спутнице.
— Мастер радуется тому, что разрушает, — все же подал он голос. — Мы — нет. Просто наши ошибки непоправимы, а единственная его ошибка — когда он позволяет мне его остановить.
Доктор тяжело посмотрел на Тигру.
— Знаешь, понять, что есть зло, и что — добро, значит пойти вразрез со всей Вселенной. Каждый думает по-своему. Я не хочу допускать разрушений, правда. Я хочу, чтобы все были счастливы, чтобы этот мир был счастлив. Но я не готов платить ради этого такую высокую цену. Ты представляешь, как это тяжело — осознавать, что ради счастья одних ты рискуешь счастьем других? Самых опасных уничтожаешь, а потом понимаешь, что они могли быть совершенно другими существами в будущем. Приходится постоянно выбирать. Ради общего блага.
Он немного подумал.
— Я не понимаю, почему у нас не получается, — горько сознался он. — И я не понимаю, почему... почему, — слова вертелись на языке, — почему Вселенная нас не признает. Почему она над нами смеется. Мы сделали все правильно. Мы исходили из логики. Мы упустили одну вещь — что далеки полетят на Плувию. Это роковая ошибка, я знаю и не отрицаю этого! Но все ведь должно было не так, мы планировали иначе!
Доктор говорил — и ему становилось легче. Он не казался себе столь одиноким и непонятым, у него был слушатель. Слушатель, возможно, ненавидела его, но Доктор просто не смог.
Он сел рядом с Тигрой, но не попытался ее обнять. Хотя ему хотелось. Ему хотелось обнять Тигру и зарыдать, как последнему ребенку, как он когда-то это делал — давным-давно, в детстве.
— Ты можешь переложить вину на меня, — бессильно согласился Доктор, не понимая, что опять поступает в своей манере «я герой». — Но ни ты, ни я виноватыми от этого быть не перестанем. Мы просто не должны были вмешиваться. Или должны были не допускать ошибок.

I don't want you to cry, I don't even want you to care
Don't you dare pray for me
These things I bury inside to keep away from the light
Don't...

Чем больше Доктор слушал Тигру, тем тяжелее ему приходилось. Она пыталась рассуждать, затрагивая вечные философские вопросы. И от того, что она попытается дать на них ответ, ничего не изменится. Словно у Тигры получилось отрешиться от того, что они сделали, очистить свой разум и больше не чувствовать вины! Доктор смотрел на нее и готов был придушить. И не из-за несогласия, а из-за зависти — он три регенерации мучился, считая, что уничтожил Галлифрей. А Тигра...
Тигра не утратила способность мыслить.
Когда она прижалась к нему, выдавая себя, Доктор не нашел ничего лучше, чем просто погладить ее по плечу. Мол, «справимся, и не такое бывало» — а ведь хуже для Тигры не было.
Доктор не был эмпатом. Он просто проштрафился, поняв в очередной раз, что не является богом и не сможет исправить ошибку.
А он бы хотел это сделать.
— К чему она ведет нас, Тигра? К нирване? Знаешь, у землян есть религия, буддизм. Последователи учатся освобождению от желаний и эмоций, ибо от желаний все страдания, а от эмоций — желания. Такая вот извращенная логика. По легенде, Будда и еще кто-то, кто достиг этого состояния, решили отправиться в нирвану. Они плыли в лодке, нашли границу, но за ней ничего не было — точнее, нирвана растворялась, уничтожалась. И они растворились, исчезли вместе с ней. Ты хочешь сказать, мы должны поступить тем же образом? Тогда смысла в жизни нет в принципе, а ты посмотри-ка... сколько цивилизаций, сколько существ. Логично, что они существуют не для того, чтобы раствориться. А значит, нужно обеспечить дружественное сосуществование.
«Мир так не работает», — вспомнил он чьи-то слова.
— Далеки достигли нирваны, — вдруг сказал Доктор и хохотнул.
А потом он еще немного подумал и посмотрел на Тигру.
— Мы сделаем то же самое, — решился он.

Доктор внимательно посмотрел на Тигру, после чего задумчиво произнес:
— У меня есть решение. Была такая цивилизация, правда, кончила она в итоге плохо... У них не было компьютера, который мог бы рассчитать все возможные события и их последствия. Потому они создали вещь, с помощью которой они могли моделировать любые события с учетом человеческого фактора. «Конвертер Реальностей», может, слышала о таком. Мы могли бы им воспользоваться. Там можно сохраняться, можно делать все, что угодно — машина будет играть против тебя с заданными тобой параметрами, а ты попытаешься сломить все, что она тебе предоставит. Мы могли бы смоделировать ситуацию на Плувии и попытаться спасти ее снова и снова. Мы могли бы сыграть за далеков, чтобы лучше их понять. Мы могли бы сделать все заново! Что скажешь? — спросил он Тигру. — Мы могли бы переиграть все.
О сохранении в Конвертере Доктор, на самом деле, ничего не слышал, но считал, что в любом симуляторе такая вещь должна присутствовать.
— Пойдем, — потянул он Тигру за руку в ТАРДИС.

Когда они приземлились на планете Ветров — так называли свою планету местные — первое, что им пришлось испытать, это сухой ветер с частицами песка. Город, некогда бывший столицей, сейчас опустевал все больше и больше. Из-за климатических изменений, предсказанных еще несколько столетий назад, большинство жителей покинуло город, однако связь с оставшимися поддерживать продолжали. Раз в неделю сюда прилетали беспилотники с едой, медикаментами и прочим; город даже пытался жить на собственном производстве, чем весьма ценился. Некоторые молодые специалисты приезжали сюда, не боясь никаких ураганов, которые могли им здесь повстречаться.
И Конвертеры здесь тоже были. Уже как переносные устройства: прежде чем заговорить с каким-нибудь прохожим или знакомым, люди то и дело погружались в Конвертер и просчитывали варианты событий. Они даже перед тем, как купить хлеб, делали это! Купить такой не представляло собой труда, что Доктор и сделал, одолжив у прохожего несколько кредитов.
И посмеялся про себя. Конвертер позволил ему это, и человек не задавал никаких лишних вопросов.
— Только мы так делать не будем, — предупредил он Тигру. — У нас более важная задача, чем у них. Мы попытаемся все исправить. Мы попытаемся нарушить законы времени в виртуальной реальности. Но не предоставим машине решать все за нас. Хорошо?