Пусть галлифрейцы и были достаточно выносливыми, временами Доктору все же требовался сон. Обычно Доктор очищал собственный разум перед тем, как лечь спать — чтобы не переживать то, что он видел за последние сорок-пятьдесят часов бодрствования. Жизнь и без того была крайне насыщенной, не хватало ему еще и анализировать во сне все то, что временами Доктору хотелось забыть, выбросить из собственной головы.
Вараньи яйца лежали у двери к сердцу ТАРДИС. Доктор не нашел более теплого места, которое могло бы подойти для инкубации рептилий. Но одно яйцо потрескалось, а это значило, что совсем скоро вылупится маленькая ящерица, которая с удовольствием отправится изучать новый мир.
Беда была в том, что Доктору слишком хотелось спать. И когда он уже проваливался в дремоту, до него запоздало дошло, что обычно он засыпает вовсе не так...

Проснулся он в холодном поту, но не мог вспомнить, почему. Маленький варан свернулся в его ногах и прочищал свои железы хриплым огненным кашлем, явно напоминая о том, что очень хотел есть. По стене полз вылупившийся второй — младший, видимо. И эти двое варанят смогли заставить Доктора проснуться как следует. Он отправился в кухонный блок, добыл несколько яиц...
Что-то оскал голодного варана ему напоминал.
И тут Доктор вспомнил, что конкретно ему приснилось. А точнее — того, кто пытался с ним связаться.
Загреуса.

Выронив пакет с куриными яйцами, которые сразу же разбились и доставили рептилиям немало удовольствия, Доктор бросился к консоли. Он перебирал воспоминания обо сне — трещина во времени, угроза Доктору, угроза Галлифрею, угроза всему. Трещина, через которую может пробраться нечто. Координаты. Загреус дал ему координаты, а еще дал понять, что в игре ставки будут высоки — но цену их Доктор не знал и не хотел проверять. При каждом воспоминании он вздрагивал, пока не понял, что уже весь дрожит. Ему следовало бы принять холодный душ, успокоиться, но что-то не давало ему это сделать. Напряжение.
Хватило и недавней потери.

Не удосужившись глянуть на сканеры, не удосужившись вспомнить и координаты места, в котором Доктор уже был, он бросился наружу — и замер. Почему-то память отказывала все больше — это влияние Загреуса, да?
Он узнавал расширившуюся ТАРДИС, напоминавшую ему набухший желудок умершего человека. Он узнавал могилы.
А еще он нутром чувствовал, что трещина таки существует — это место так и кричало от боли.
И увидел чужую ТАРДИС. И Мастера, идущего к уже мертвой машине времени.
В любом случае, ему оставалось только окликнуть его. Выяснить, что этот... мегаломаньяк здесь делает. Прогнать восвояси.
И Доктор окликнул.
— Мастер, стой! — он побежал следом; поднимаясь по склону, Доктор обернулся.
Трещина действительно была. Огромная, она корнями уходила в землю планеты, была больше похожа на овраг.
Доктор резко поверил в некий фатум. А это его злило. Но куда больше его злила неинформированность и собственная глупость — ведь он даже не проверил, куда отправляется.
А вдруг этот Мастер лишь призрак, и Загреус водит собственные игры — и Доктора за нос?

Отредактировано The Doctor (2014-08-01 00:26:21)

Трещина завораживала. В последнее время Доктор часто замечал за собой, что деструктивные вещи ему нравятся — он был бы готов и забыть их, но это было чревато. Хотя, может быть, Загреус предлагал ему ступить внутрь и...
Доктор вспомнил, как однажды в разрыв ступила Клара — и тогда он был близок к тому, чтобы потерять ее. Другая тема, о которой он так некстати вспомнил, ступив на Трензалор. Теперь ему стоило задуматься о том, как залатать трещину, которая мешала ему мыслить трезво.
— Загреус мне дал координаты, — сообщил Доктор. А потом спохватился — не стоило так просто брать и выдавать информацию. Он мог бы витиевато сказать, что судьба распорядилась так — или что-нибудь еще в этом духе — но умолчать. Впрочем, это не помешало ему озвучить первое пришедшее на ум предположение:
— Если уж ты так уверен, что нас здесь свели, то обвиняй в этом его, — холодно произнес Доктор и продолжил подниматься. И лишь когда достиг двери, то спросил:
— Тебе зачем туда? Я не вижу никакой причины. Пожалуй, кроме той, что находится позади нас, — Доктор указал рукой на трещину, которая не так давно привлекала его внимание. — Или ты из врожденного благородства, которого у тебя никогда не было, решил этим заняться? Я не верю.
Потому что Мастер всегда в чем-то искал собственную выгоду. А если он прибыл на Трензалор, на гробницу Доктора, то вполне возможно, что он решил попытаться возобновить попытки того, что ему не удалось еще в детстве — убить Доктора. А с ним и все воспоминания Теты, которые Доктор мог бы использовать как компромат на Мастера — но это не было приоритетной задачей.
В любом случае, ему не оставалось ничего кроме, чтобы открыть гробницу. Причину появления трещины он мог найти там. И по возможности выяснить, что Мастер задумал учинить.
— Хочешь фокус? Сезам, откройся! — воскликнул Доктор с кислой миной на лице, а потом тихо-тихо прошептал в самые двери мертвой ТАРДИС:
— Кристодэвориндаймондхартмэлудракофайерделунмайанкувн.

Двери открылись.

На упоминание имени Доктор предпочел промолчать, зная, что Мастер в любом случае не оценит ответ — а зачем распинаться попусту?
— Он носит мое лицо? Что случилось? — настороженно спросил Доктор, рассматривая интерьер мертвой машины времени. У него оставалось ноющее ощущение тревоги, когда он обходил столп, когда-то бывший консолью, а потом оценивал состояние ТАРДИС. Он был здесь, наверное, не больше трех лет назад — для этого места. Доктор чувствовал себя заторможенным, без желания что-либо делать или даже менять. Скорее всего, на него действовало «поле правды», доставившее немало неудобств в прошлый раз. Хотя нет. Если Доктор не мог сориентироваться во времени, не мог вспомнить определенные вещи — значит, это последствия вмешательства Загреуса. Про него он решил пояснить:
— Я участвовал в создании Загреуса. Можно сказать, что я его создал... из себя, — на этих словах он замолчал, не желая вдаваться в подробности.
И стойте, погодите!
— Трещина, Мастер. Ты что, не видишь ее? — уточнил он, возвращаясь к выходу. — Ну да, ты ведь никогда ничего не замечаешь, кроме своих барабанов! Тебя что, это вовсе не волнует? — он снова указал на трещину, начавшую постепенно расширяться. Еще пятьсот микроспанов — и она может захватить и их. Ну, или же просто уничтожить ТАРДИС Доктора — живущую.
А потом уставился во все глаза на Мастера. Он не видит?
Либо Загреус все еще продолжал свои игры, либо у Мастера поехала крыша. Вполне возможно, что из-за пресловутого «поля правды», о котором Доктор решил благоразумно молчать — Мастер бы воспользовался им. Вся правда как с языка снималась.

Еще спустя некоторое время Доктор очухался, услышав, что Мастер предложил закрыть разрыв. Наверное, он не предлагал, а констатировал факт, но почему-то Доктор не хотел ему этого позволять. Он не особо понимал причин — ему казалось, что если разрыв закрыть, то он может не увидеть потом Клару. Словно он ничего не предпринимал для того, чтобы спасти ее.
— Ты хочешь сказать, что АНВ приказали тебе закрыть разрыв, и ты побежал за ними, как послушная собачонка? — уточнил Доктор, а потом развеселился. Да оно того стоило! Теперь ему захотелось наблюдать за тем, как Мастер будет работать. И, может быть, подтрунивать над ним. — Ну давай. Вперед. Чего стоишь? Может, заодно и с трещиной разберешься.
С этими словами он облокотился на перила и сложил на груди руки.

Отредактировано The Doctor (2014-08-06 23:47:53)

Чем больше Мастер выходил из себя, тем забавнее Доктору становилось. А еще совсем немного он чувствовал себя скверно — впрочем, исходя из того, каким он Мастера успел повидать, стыдиться ему было нечего. Кроме пары неприятных случаев, виновником которых, конечно же, был не Доктор.
Доктор провел взглядом по стенам, а потом вновь посмотрел на столп разрыва. Ему не нравилась идея того, что рядом с его собственной жизнью стоял заклятый друг. На этот раз в буквальном смысле.
— Ирвинг? Я не ослышался? И зачем моему брату сотрудничать с тобой? — что было на уме, то было и на языке. Доктор сказал это прежде, чем успел обдумать — и сейчас он обратил на это внимание, ведь не каждый день ты сталкиваешься  с психополем, запрещавшим тебе утаивать какую-либо информацию. В любом случае, вопрос оказался хорошим: Доктор понятия не имел, что его братец, успешный старший брат, смогший обеспечить себе хорошее местечко в правительстве Галлифрея, теперь общается с... психами.
— Ты ведь этого не заслуживаешь, — озвучил Доктор свою мысль. — Ты слишком ненадежен, разве ты этого не осознаешь? И подтверждения этому даже в твоем детстве найти можно. Ты блефуешь.
Доктор посмотрел на Мастера, а потом — на разрыв. И понял, что к нему Мастера подпускать нельзя, особенно разозленного. А то у него может и хватить злости броситься внутрь, чтобы уничтожить Доктора — или же бросить туда кого другого. И в этот раз Доктора спасать будет некому.
— Отойди, — почти приказал он. — Пока не учинил еще одно убийство. Или геноцид, с тебя станется — если уничтожишь меня, то завоевывать тебе будет тебе нечего.
И нет, вовсе не за Вселенную Доктор опасался, а за себя.
Он не идеализировал.
Другая проблема — АНВ приказало закрыть разрыв во что бы то ни стало. А для этого нужно очень, очень много энергии.
А если ему замкнуть Трензалор в петлю, заставить все его версии в разные времена и даже в разных альтернативных реальностях замкнуться в одной точке времени и пространства? Этого должно хватить. А потом можно заставить его схлопнуться вокруг разрыва. Получится нечто вроде пуповины.
Идея не была гениальной и даже не претендовала на реализуемость, но подумать стоило.

— Знаешь, я даже не знаю, чему мне удивиться — то ли твоему безусловно огромному самомнению — вы только посмотрите, лучший! Или же тому, что ты считаешь злом меня. Ты, заставивший погибнуть тысячи невинных просто ради забавы. И, в отличие от тебя, я прекрасно осознаю, что я могу сделать, а что — нет. И стараюсь помогать вместо того, чтобы разрушать. Понимаешь, Мастер?
Доктора явно не радовало то, что тот налегал на него. Столь резкое сокращение дистанции разъяренным врагом его только злило, но начни он отступать — и это сыграет на руку Мастеру. Поэтому выход один — наступать в ответ, благо рост Доктора это позволял. Он шагнул к нему и смерил взглядом, возвышаясь — и доказывая этим свое превосходство.
— Я могу напомнить тебе, что ты убивал, например, и считал себя абсолютно невиноватым. Любой нормальный ребенок, — качественное прилагательное Доктор подчеркнул интонацией, — почувствовал бы себя уязвленным, попытался бы исправить ситуацию. Но ты — псих, сумасшедший с самого раннего детства. И потому ты, наверное, чувствовал себя героем? И я бы с удовольствием забыл, как помогал тебе тогда. Помнишь, я обещал тебя излечить? Если бы ты поддавался, то могло бы что-то получиться! А сейчас, сейчас ты себя со стороны вообще видишь? Урод, в котором есть лишь одно — желание стать кем-то больше! Комплекс неполноценности, да? Кстати, когда ты его заработал — тогда, когда тебе разбили сердце в первый раз, кто это был — Эйлла или Рани?
Доктор разошелся и решил высказать все, что думает о Мастере, ему в лицо. Это было удобно делать со своих ста восьмидесяти с лишним сантиметров. И, конечно, приносило облегчение.
— Теперь я понимаю, почему ты критикуешь моих спутниц. Потому что со своими не смог нормально попрощаться. Или же дело не в них, а в тебе? Может быть, ты понимаешь, что у тебя нет никаких шансов стать нормальным — не умел общаться раньше, исправить это не получилось, вот и стараешься добиться признания любыми способами! Чьего признания? Вселенной, которой на тебя наплевать? Или же кому-то из прошлого, половина которых наверняка мертвы по твоей, надо заметить, вине?!
— На выход. Немедленно. Живо убирайся! — закончил Доктор, разворачиваясь в сторону проходов. Ему нужно было исследовать мертвую ТАРДИС — может, он нашел бы способ изучить и разрыв, и трещину изнутри.

Отредактировано The Doctor (2014-08-09 20:13:34)

Сам Доктор почти ничего не подозревал, разве что инстинктивно отшатнулся — а потом его состояние можно было назвать "синдромом отмены." Голова гудела, а в памяти восстанавливались события, и лучше бы Доктор их не помнил.
Вот он, Тета, злящийся на Торвика. Тета, который не хотел допускать насилия в отношении единственного — в тот момент — друга. Мальчишка, который не подумал о последствиях, и сделал. Которого грызли черви. А потом их не стало. Потом была паранойя, учеба и многие годы бесцельных путешествий, когда Доктор считал, что был прав — и впервые попытался уничтожить бывшего друга.
Это не хотело складываться в цепочку. Доктор просто не знал, за что ему хвататься — то ли за слова Мастера о полутора тысячах лет, которые были ошибочным суждением, то ли за ответ на вопрос, почему Кощей так поступил. Только Кощея-то не было. Был Мастер, с которым было невозможно сотрудничать в принципе.

Впрочем, именно это и попытался сделать Доктор, не давая себе времени на передышку.
— Ясно. Значит, я был неправ на этот счет. Что будем делать с разрывом?
Мастер лишь поморщился. Он размахнулся левой рукой, которую все еще держал у Доктора над ухом, и влепил тому пощечину. Совсем не такого эффекта он ожидал.
— Это все, что ты хочешь мне сказать?! — невольно выдал свое разочарование он. — Конечно, убийство не пачкает рук, когда его совершает святой Доктор!
Следующим ударом Мастер заехал врагу кулаком под дых, пока тот не успел опомниться.
— Я думаю, просто сброшу тебя в разрыв. Уверен, это его закроет.
— Никто никого никуда сбрасывать не будет, — если бы Доктор умел шипеть, то он бы это прошипел. Первым делом Мастера нужно было обезвредить — уж слишком хорошо кусается. Выпрямившись после болезненного удара, он накинулся на Мастера, выбивая из его руки отвертку. А потом дело оставалось за малым — связать тому руки.

Бечевка-то размоталась, а вот как справиться с сопротивляющимся Мастером, Доктор не знал. А потому он перекрутил бечевку и прижал ладони к полу, заставляя ее крепко прижаться к горлу недруга.
— Ты мог бы тогда не врать, знаешь ли. Столько бы проблем решилось. Но нет, Кощей захотел поиграть в героя, спасителя всего! Ты мог бы внушить мне что угодно, но решил подставить себя. И в моих глазах — тоже. Словно ты не знаешь, как я отрицательно отношусь к убийствам и как мне тогда сложно было это принять. Если ты не помнишь, я собирался отправиться к стражам и все рассказать. Но нет, Кощей не захотел — а теперь за его ошибки платим ты и я. И при этом ты все еще продолжаешь себя святым выставлять. А это жалко.
Все же Мастер недооценил Доктора — пускай его новое тело было немолодым, а сам он — безоружен, венерианское карате тот забыть не успел. После короткой борьбы Мастер оказался на лопатках, а горло ему стиснула тонкая веревка, глубоко вгрызаясь в кожу. Он захрипел и схватился пальцами за бечевку, пытаясь высвободиться. Кровь мгновенно хлынула к голове, в ушах зазвенело. Сделав судорожный вздох, Мастер раскрыл обходную дыхательную систему. Дышать стало легче.
— Жалеешь, что не дал ему убить меня? Столько бы проблем решилось! — даже смог произнести он.
После чего пнул Доктора ногой в живот.
— Жалею, что ты никогда не умел принимать правильные решения. И о том, что сам этому когда-то потворствовал, — выпалил Доктор на одном дыхании, чувствуя, что скоро его живот станет голубым от количества синяков. Нужно было срочно что-то сделать, но у Доктора не было ни транквилизаторов, ни чего похуже. И только посмотрев на свои руки, он осознал, что душит Мастера — а на обходной он долго бы не продержался. А значит, будет на руках Доктора еще одно убийство.

Как раз именно то, чего он ожидал от Кощея — смерти за предательство. Только они поменялись ролями.

— А теперь слушай внимательно. Нам нужно свернуть Трензалор вокруг разрыва. Зафиксировать все его версии в одной точке. Даже альтернативные. Никаких убийств. Ты меня понял?
Хоть удушение в ближайшие двадцать секунд Мастеру больше не грозило, звон в ушах все усиливался, на лоб и виски что-то давило; он отчетливо чувствовал, как пульсирует артерия на шее. Доктор продолжал о чем-то трепаться, но Мастер все хуже понимал смысл слов. Он все пытался вырваться, но удары стали неточными. Тогда, выбросив правую руку в сторону, Мастер попытался дотянуться до оружия.
А Доктору это не нравилось. Потому он все же ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил, когда понял, что Мастер больше не представляет особой угрозы — и сразу схватил его отвертку — в который раз за последнюю неделю? Куда проще обезоружить и оставаться спокойным за собственную шкуру.
Он предпочитал не задумываться о том, что это может быть проявлением трусости.
— Вставай, — произнес он, поднявшись на ноги и отойдя на безопасное расстояние. А то мало ли, по ногам пнет еще.

Почувствовав, что наконец может дышать полной грудью, Мастер перекатился на живот и встал на колени, обхватив горло руками. Он закашлялся. После чего медленно поднялся на ноги и отнял ладони. На них осталась кровь.
— Это не сработает, — наконец сказал он, вполоборота повернувшись к Доктору.
— И что же, по-твоему, сработает? — Доктор хотел было даже помочь подняться, но передумал. Пока не поставишь Мастера на место, так и будет бросаться. А любая встряска Доктора выматывала.

И он упорно не желал принимать то, что случилось тогда с Торвиком — пусть и руководствовался этим, когда решил, что Мастер может погибнуть. Хотя, какая разница? Доктор нашел бы другое оправдание освобождению этого придурка.
По сути, ведь ничего не изменилось. Разве что теперь Доктор был зол. За то, что Мастер — тогда Кощей — все же предал его. Он ведь даже не обсудил вмешательство в его разум, решил все за обоих — и к чему это привело!
А ненавидеть Доктор устал. У него не хватало сил. Значит, следует избавиться от Мастера как от тяжелого мешка. Отправить восвояси и забыть. Ничего с ним общего Доктор иметь не хотел.
Может, ему стоило вообще покинуть Трензалор сейчас?
Но почему-то же Загреус привел его сюда, и Доктор не ощущал завершенности.

А еще оставалась трещина.

Отредактировано The Doctor (2014-08-10 01:27:15)

О, проблемы с математикой, всегда! К чему теперь эти сантименты — или же Мастер все равно за ними следовал, как бы ни пытался это отрицать? Доктор невесело усмехнулся и пояснил:
— Слушай, пока я теоретизирую, мы можем с разрывом что-либо сделать. И что значит это твое «я прилетел сюда не за этим», м? Ты же вроде оказался здесь по желанию АНВ, упомянул моего брата. Что, уже не хочется сделать то, что тебе приказали, и тем самым повысить свой авторитет в глазах Высшего Совета? Прости, я забыл, что ты ренегат и никоим образом не можешь повысить свою репутацию. А безразличием делаешь еще хуже. Мне напомнить тебе, что твою жизнь ценить перестали? Не хочешь провести аналогию? Тебя приговорили к Темницам, а все ради того, чтобы выманить меня. И я не думаю, что расчет был на милосердие изначально. Что, если однажды развеселившиеся таймлорды прихлопнут тебя, как таракана?
Это было глупо — вот так просто высказывать все, что думалось — но Доктор действительно обиделся за то, что Мастер предлагал им-детям еще с самого начала все разрушить. Вот если бы Кощей смог не загипнотизировать тогда Тету, если бы дал немного времени на успокоение, все могло пойти бы иначе. Если бы он предложил любой другой вариант...
И Доктор ужаснулся. Он настолько привык считать, что Торвика убил не он, что сейчас его смерть принимал как нечто естественное, за что ответственности он не нес. А ведь нес же. И противоречить этому было попросту бессмысленно.
Почему, почему они тогда вообще туда пошли? Если бы Доктор умел менять прошлое, то обязательно бы в этот день проспал встречу с Кощеем. Потом бы схлопотал, зато ничего страшного бы не произошло.
Он отчетливо помнил все свои параноидальные мысли после того случая. И все больше ужасался, осознавая их несправедливость. Впрочем, Кощей тоже хорош — он ведь этим потом и бравировал.
Стоп.
Размышлять ведь бесполезно тоже. Ведь ничего не исправишь.
— Тащись уже! — возгласил Доктор, не собираясь слушать пререканий. — Либо ты продолжаешь стонать о том, как геройствовал и оказался непризнанным, что по сути ничего не изменит, либо поможешь мне сделать то, что должен делать ты. Я тебе в помощники не нанимался.
С этими словами Доктор отправился вниз по коридорам, к цепочкам ТАРДИС. Они наверняка уже были мертвы, но Доктор все еще надеялся, что сможет их использовать.

Отредактировано The Doctor (2014-08-13 23:30:23)